Жиды

Виталий Кондратенко

...Четвертый этаж универмага. В отделе, где обычно торгуют дефицитными коврами, вместо ширпотребной синтетической ворсы, тканных оленей и мишек по мотивам Шишкина - книжная раскладка, что меня почему-то ничуть не удивило. Необычным было оживление, вернее, давка с элементами рукоприкладства. Народ бился, ругался, вырывал из рук, хватал пачками какую-то книгу в добротном черном кожаном переплете. Из подсобки девушки-продавцы выносили новые пачки в типографской упаковке, которые моментально таяли в руках библиофилов или спекулянтов. Кто их разберет, этих жидов? А то, что большинство посетителей книжной лавки были жиды у меня сомнений не было. Вот только молодые жидовки всегда - просто девушки, по крайней мере пока сам молодой. А я был молод и у меня была цель в жизни – закончить ее не в этой стране.

Внезапно водоворот жидов и молодых девушек закрутил и вынес меня к столу, где мне всучили в руки абсолютно не нужную мне книгу и строгая продавщица с бесчувственными глазами гаркнула, - Ну что застопорился, жидок? Больше одной в руки все равно не дам. Двигай к кассе! Я только открыл свой славянский рот, чтобы в доступных ей выражениях объяснить кто из нас жид, как произошло неожиданное: из дверей, откуда выносили упаковки с книгами, выплыла сестра-близняшка моей собеседницы и сообщила, что сегодня книг больше не будет и, вообще, больше не будет никогда. Жиды сразу загрустили и стали расходится. Только я, не понимая зачем мне это надо, поплелся к кассе. Книга стоила 3 руб. 62 коп. я еще подумал, что это в пику жидам мое родное правительство такую цену назначило, ну точно как бутылка водки, впрочем, какое «мое» правительство? Я давно в душе его предал и продал вкупе с родной КПСС...

Рассчитавшись за книгу у третей сестры-близняшки советской торговли на выходе из отдела я столкнулся с милым созданием в очках из роговой оправы и клетчатом сарафане; - простите пожалуйста, - молвило создание, - Вы не могли бы мне продать эту книгу? - И торопясь, как бы боясь моего «нет», - я Вам переплачу сколько Вы хотите. Сколько?

Эх! Милое создание, знала бы ты, чего я от тебя хочу...

Чувствую, в мою спину уперся заинтересованный и колкий взгляд одной из сестер-близняшек от совторга, мол, любопытно как жидок с жидовочкой торговаться будет? Вот хрен тебе! Не доставлю я такого удовольствия соплеменнице:

- Бери красавица просто так, дарю.

А самого гордость распирает от широты своей славянской души. Создание внимательно так на меня посмотрело поверх своих роговых очков и голосом прокурора изрекло:

- Зря Вы так, товарищ, эта книга Вам очень еще понадобится, ох как понадобится, - но книгу забрала, открыла суперобложку и о чем-то задумалась на секунду в нерешительности, посмотрела на меня как-то по-женски, изучательно и, вроде ни к чему выдала: «Успеется...».
«Очень бы хотелось» - только и успел подумать я.

____

Есть в Киеве длинный и безлюдный подземный переход. Он начинается от рыболовного рынка «Бухара» и выводит к набережной Днепра. Освещения в переходе никогда не было, не было в принципе. Вероятно подразумевалось, что днем переход длинной в 110 метров будет освещаться естественным светом со стороны набережной Днепра, а со стороны Бухары – и так сойдет. В итоге получалась готовая декорация к фильму «Сталкер». В переходе есть железная дверь, за которой какие-то технические помещения. То-ли водоканал, то-ли насосная станция какая. Сотни, а может тысячи раз ходил мимо этой, ничем не приметной двери и не знал, что меня за этой дверью ждет... А еще меня там поджидал дядя Миша.

Не могу вспомнить, кто меня свел с дядей Мишей, но это был реальный выход, вернее, Исход. Почему Исход? Очень просто. Из СССР реально иммигрировать можно только в Израиль, а в Ветхом Завете написано «Исход», а не «Выход». «Выход» написано на стеклянных дверях того гребанного советского универмага, от которого, как и от всего остального я просто болезненно устал.

Дядя Миша устраивал исход евреев из Киева, и так ловко это делал, что жиды целыми семьями за 10 000 советских рублей (или в долларах по черному курсу) просто заходили за эту железную дверь и исчезали. Появлялись ли они в Израиле, доподлинно никому известно не было, но, вроде, письма родственникам потом приходили, правда, приходили через того же дядю Мишу, короче - личность темная. Кроме того, жиды и здесь не плохо устроились – Исход можно организовать только семье, и только, как минимум с одним жидом в составе, а я стопроцентный славянин и обрезаться не собирался. Что же это получается? Я за свои заработанные кровью и потом 10 000 советских рублей должен еще жидовку с собой на пару тянуть в «светлое еврейское будущее»? Но дядя Миша был непреклонен. Кроме того, дядя Миша услужливо мне предложил адресок, как он выразился, порядочной еврейской семьи на Подоле с дочкой-красавицей на выдане. Когда я, спрятавшись у подъезда, втихаря посмотрел на эту «красавицу», мне в первый раз захотелось дать в морду дяде Мише, на что от резонно заметил, что женитьба – это не обрезание.

Сосватанная мне «порядочная еврейская семья» состояла из мамы и моей суженной – ее дочки. Моя будущая теща начала причитать и хаять меня, еще до того как я переступил порог.

- Кого там черти спозаранку принесли?

Когда дверь отворилась, я решил: назвался евреем – полезай в кагал.

- Мама, ша! Где невеста?

- Сара, ты посмотри на этого гоя! Он жаждет быть евреем, а сам двух слов связать не может.

Сара, или Шура, как она осела в моей памяти, была скромной девушкой, без намека на мамин напор, но я знал все эти жидовские штучки, меня не поведешь, я прекрасно понимал, что через пару лет отличить маму от дочки практически не удастся. Поэтому я поставил жесткие условия: брак фиктивный, свадьба символическая, секс по крайней необходимости в алкогольном опьянении и только с предохранением, по прибытии в землю обетованную все свободны.

Бедная Шурочка! Она слушала мои бравурные славянские бредни как приговор к каторге и только все ниже и ниже опускала голову. Я был противен сам себе, но у меня была цель – СВОБОДА! И что судьба какой-то жидовки перед этой целью – пыль на сапогах славянина. Тут был еще один нюанс. Всей необходимой суммы у меня не было – с продажами квартиры, домашнего барахла и заначками я максимум нагребал 7 000 рублей. Как не удивительно, но моя будущая теща с пониманием отнеслась к моим финансовым проблемам и была готова пожертвовать ради свободного будущего дочери, как она сказала, последние 3 000 рублей. Так я ей и поверил насчет «последних».

Посещение ЗАГСа отметили в кафе возле речного вокзала в кругу своей новой семьи и... дяди Миши. Я так напился, что не помню откуда он взялся, может свидетелем у нас был? Теща все плакала, Шура сидела и молчала с опущенной головой, а дядя Миша смеялся и говорил, что бы мы не волновались. О чем плакала теща я так и не понял, но варианта было два или о незавидной судьбе дочери, или о 3 000 рублей. Я больше склонялся ко второму варианту.

Как прошла первая брачная ночь я на рассвете вспомнить не мог. Утро моего прощания с Родиной было ясным и теплым. Теща накрыла кошерный завтрак, который я смог проглотить только опохмелившись. Плотно подкрепившись мы всей семьей пошли пешком по набережной Днепра в сторону базара «Бухара». Куда девался дядя Миша я так и не мог вспомнить.

Оказывается дядя Миша работал механиком на насосной станции, вход в которую был именно за железными дверьми того подземного перехода. Тут же он и производил «телепортацию» в Израиль. Вот жидяра! Пролетарием прикинулся. В общем-то мне пофиг, я и сам без пяти минут жид.

В подземном переходе, возле дверей в насосную станцию имени дяди Миши, как мы и условились заранее, я оставил женщин, а сам потянул тяжелую дверь на себя.

Внутри в полумраке размеренно гудели моторы, в трубах что-то булькало, переворачивалось и я не сразу среди всего этого хозяйства отыскал сгорбленного дядю Мишу, который в черной спецовке, согнувшись в три погибели орудовал гаечным ключом 32х28. В моей голове начали зарождаться смутные тревожные предчувствия: в кармане у меня ровно 10 000, в голове похмельный угар. Я внутренне был готов ко всему – вот дадут мне этим ключом по голове, а вечером в Днепр скинут, или я отдам деньги, а мне сразу на руки наручники и в воронок, и ногой по зубам, что бы больше Родину любил... лет десять и из далека, например, из Магадана. Но то что произошло на самом деле я и в кошмарном сне представить не мог.

Дядя Миша, не глядя мне в глаза, как-то сухо поздоровался, спросил за деньги, и говорит, - молодой человек, все для отправки готово, но у меня есть для Вас другое предложение... С этими словами он сунул руку куда-то между труб и достал газетный сверток, я даже газету запомнил – «Труд», а в свертке книга в добротном черном кожаном переплете, ну, помнишь, из той серии, из универмага, я еще подумал – может та самая, которую я той девчушке подарил за ее красивые еврейские глаза и роговую оправу, только книга не новая, а уже зачитанная.

− Эта книга вам очень нужна, - без выражения, как с покойником, говорит мне дядя Миша, а я как загипнотизированный кролик повторяю за ним, - Эта книга мне очень нужна.

− Книга стоит денег, но Вам она очень нужна, просто необходима.

− Я согласен, сколько я Вам должен, - говорю я онемевшими губами как зомби, а внутренний голос просто кричит: «Да пошел ты нах, хитрый жидок».

− 10000 рублей.

− Я согласен, - а внутренний голос нашептывает: «придуши старого жида, и книга твоя и деньги при тебе».

Но нет у нас, славян, веры к внутренним голосам. Я покорно отдаю дяде Мише 10000 и тяну руку за книгой, но не тут-то было. Дядя Миша забирает мои (и не только мои) деньги, книгу аккуратно заворачивает в газету «Труд» и прячет обратно за батарею, а мне дает расписку, что деньги в сумме 10000 (десять тысяч) руб. им получены.

- ???

− Вам надо спуститься ниже на один технический этаж, там Вы увидите нашего кассира Костю, отдайте ему мою расписку, а он вам выпишет товарный чек.

− Да нах мне товарный чек?, - я начал выходить из гипноза, - Книгу отдавай?

Тут дядя Миша совсем перешел на официоз

− Молодой человек, деньги не только счет любят, но и правильное обращение их в природе.

Что делать? Не мочить же старого жидка среди насосов и труб. Спускаюсь ниже на один этаж и нахожу в слесарной мастерской Костю – еще одного жидка, но молодого. Отдаю ему расписку, а этот сруль мне, так без всяких эмоций,

- Очень хорошо, с Вас еще 362 рубля.

− ??? Это еще за что?

− Подоходный налог. Мы чтим законы.

− Да у меня больше нет!

− Ни чем не могу помочь. Как будут - приходите. И не волнуйтесь за книгу, она уже Ваша, мы ее никуда не денем и никому больше не продадим.

Я как в тумане поднимаюсь по металлической лестнице на этаж с этим старым поццом - дядей Мишей. Его нигде нет. Как же я выйду в переход к этим двум еврейкам? Без денег, без книги... Стыд то какой. Я еле передвигаю свинцовыми ногами. Вот металлическая дверь. Все, выхожу.

- Понимаете, тут такое дело...

- Ну вот, Шурочка, я же тебе говорила, что для тебя, доченька, этот гой не пара, даже на время.

Они, старая еврейка и ее, еще больше осунувшаяся дочь, взявшись за руки медленно уходят от меня в тунеле перехода. А у меня на душе так погано, как никогда не было, даже тогда, когда я предал в детстве своего друга Вовку, а его отметелили в соседнем районе. Тут еще эти вечные лужи в сраном переходе.

____

Уж не знаю как, но я оказался в Израиле. Более того, я тут вполне прижился, завел бизнес, пару миллионов в нескольких банках разместил, немного располнел, вот только с обрезанием не сложилось. Ну ладно, с этим всегда успеется.

Я в легком парусиновом костюме иду по залитой солнцем белоснежной Хайфе и точно знаю, что это именно Хайфа. Вокруг пейзажи меняются как в калейдоскопе: вот старый квартал - высокие стены из бежевого ракушняка, а с них гирляндами свисают дивной красоты цветы, цветы, цветы. Поворот за угол и я уже на современной улице с офисами, магазинами, витринами, салонами. А вот и цель моей прогулки - консульский отдел Министерства иностранных дел Израиля. Стеклянные двери с синей звездой Давида приветливо автоматически распахиваются передо мной. Вот я уже в нужном кабинете.

- Дорогой господин Петерман, не смотря на то, что Вы теперь Вил Петерман и гражданин Израиля, для картотеки КГБ Вы навсегда останетесь В.Л. Петренко - беглецом, предателем Родины. Я должен Вас предупредить об опасности, которая Вам грозит и прошу еще раз взвесить все. Так ли Вам необходима поездка в Киев?

- Понимаете, - я смотрю на визитку у него на столе, она на иврите, но я свободно читаю, - господин Зассен. У меня долги в Киеве и перед Киевом, а долги надо возвращать или забывать, но беда - память у меня хорошая и последнее время болезненная...

Я уже давно по ночам мучаюсь судьбой Шурочки. Все чаще я во сне вижу ее хрупкую фигурку в просвете подземного перехода у Бухары. Своей тещи я никогда не видел, даже рядом с Шурочкой, а вот она сама начала частенько ко мне наведываться. Теперь она для меня стала не временным средством передвижения и затюканной жидовкой Шурой, но Шурочкой и немым укором мне - как, я здесь живу в тепле уюте и достатке, а как она там?

Хотя в финансовом отношении совесть моя была чиста. Уж не помню, как я добрался до Хайфы и как стал здесь на ноги, но точно знал, что все это было без участия Шуры, мой тещи и дяди Миши.

Кстати, у меня еще должок перед этим старым киевским жидом. Хоть острая потребность дать ему в морду или на худой конец плюнуть в хайло пропала, но отдать 362 рубля «подоходного налога» надо, да и книгу забрать не помешало бы...

- Ну, что ж, если дела настоятельно требуют Вашего присутствия в СССР, господин Петерман...

- Срал я на СССР, мне в Киев надо.

- Странно, я думал, что Киев находится в СССР.

- Господин Зассен, Вам все равно не понять, так что, давайте ближе к телу.

- Ок, итак, я Вас, как гражданина государства Израиль, прошу никогда в СССР, простите, в Киеве, не расставаться с двумя вещами: паспортом и вот еще, - с этими словами он достает из сейфа, что-то похожее на слуховой аппарат для тугоухих, - Вот, господин Петерман, всегда носите этот передатчик у себя за ухом. Пока он на Вас, мы в любой момент будем знать о вашем местоположении и, что бы с Вами не случилось, мы всегда вытянем Вас от туда, даже если Вы окажетесь в подвалах управления КГБ на ул. Владимирской. Знаете это место? Ок. Желаю приятного путешествия. Передавайте привет дяде Мише. Я даже не удивился.

____

Киевское метро, я еду на станцию Днепр. Сразу под ней базар Бухара, рядом подземный переход, а еще этажом ниже дядя Миша, а еще ниже этот борец за финансовую чистоту - Костя. Про книгу я даже в тот момент не вспомнил. Вот только прийду к ним с пачкой зеленых купюр весь такой «из себя». А потом сразу к Шурочке, в охапку ее и домой, в родную Хайфу. Хотя, какая она мне родная? Это мой Киев и я Его. Я уже чувствую как корни ностальгии прорастают через вагон метро и оплетают мою печень, легкие, сердце. Надо срочно здесь все заканчивать и выбираться на землю обетованную.

Нет, сразу нельзя. Вон в по диагонали ко мне сидит субъект в, похожем на мой, летнем костюме и даже не смотрит на меня, но я знаю, он тут за мной, по мою душу.

- Угу, жидок, по твою.

От неожиданности я, кажется, даже вздрогнул. Его голос четко прозвучал у меня в голове. Может это через тот мидовский аппарат для глухих, что удобно лежит у меня за ухом? Я вытаращился на него, этот тип - точно профессионал, даже не смотрит в мою сторону, а с неподдельным интересом рассматривает голые коленки девушки напротив.

- Нет, жидок. Это я с тобой по своему закрытому каналу треплюсь.

- Сам жид, - внезапно и неожиданно вспылил я по тому же «каналу» и не открывая рта.

- Да мы обидчивые, изнеженные?

- Хрен ты меня возьмешь, мент поганый!

- Во-первых: не мент, я из другой конторы, во-вторых: очень ты мне нужен. Мне тут до отставки пару лет осталось, а меня кинули водить какого-то жидка. Обидно. Вот в былые времена...

- Ну так и вали себе дальше.

- Не могу. До пенсии все-таки надо дотянуть лямку.

- И что будем делать? Так и кататься на общественном транспорте по Киеву?

- Как хочешь. У тебя в карманах полно мелочи, а у меня проезд бесплатный.

- А как я сейчас на станции Вокзальной выйду и устрою международный скандал, - начал я его неумело шантажировать, - Меня родной Моссад вытянет, а вот тебя точно по головке не погладят за такой казус, глядишь, и пенсию будешь на стеклотаре зарабатывать. Да ты уже мне столько наговорил по этому «каналу», что Колыму себе уже обеспечил.

- Вполне возможно. Моссад тебя, точно, уже ждет на следующей станции. Собирать бутылки вполне доходное занятие, если ты еще этого не забыл. Колыма мне точно не светит - дорого туда стало отправлять на перековку, да и кому мои копыта нужны? Так что, давай, дуй и ори погромче о кознях КГБ против мирного жидка-туриста. Вот и станция Вокзальная, подходяще? Только, смотри, дядю Мишу не подведи.

- !!! Как... откуда???

- Не твое дело. Кстати, канал действительно закрытый. Давай без кипиша. Есть деловое предложение. Понимаешь, чем возится тут с тобой, я бы сейчас с превеликим удовольствием тебя «потерял», а сам поехал с этой девочкой в гидропарк, на пляж. Она, кстати, туда и направляется. Идет?

- И что для этого от меня требуется?

- Понимаешь, так устроено, что я тебя вижу только, когда эта хрень у тебя за ухом, - тут он, вроде как почесав ухо, мельком мне показал аппарат, какой и у меня был там же, - как только ты эту хнень снимешь, я тебя потеряю и до вечера у меня отмазка перед начальством, мол тебя искал, а то, что искал в кустах на пляжах гидропарка, так это уже, как говорится, дело техники - где светлее, там и искал.

- Ага. Я сниму, а ты меня под белы ручки...

- Нет, вы, жидки не только туповаты, но еще и трусы изрядные. Сколько я раз уже проворачивал эту комбинацию и каждый раз одно и тоже: «а вдруг... ты меня под белы ручки...». Да нахрен вы мне все сдались? Вон посмотри на девчонку напротив, ты бы променял ее на меня?

- Нет

- А почему ты думаешь, что я из другого теста?

- Так она может быть подставой из твоей конторы, что бы меня завлечь.

- Правильно начинаешь мыслить, жидок...

- Я тебе не жидок.

- Странно, а мыслишь правильно, как еврей. Она, действительно, из нашей конторы, но из другого отдела и здесь по другому делу, меня не знает, до тебя ей никакого дела нет, а вот мне до нее есть. Ну, что, по рукам? Смотри, уже станция Днепр! Тебе пора! Решайся!

Вагон из темного тунеля вырывается на белый свет. Постепенно замедляет ход. Станция Днепр. Еще, еще... еще немного... ВСЕ!!! Одновременно створки дверей вагона лениво, как в замедленном кино, разъезжаются, впуская в душный вагон запах Днепра, водорослей, простора, свободы. Я, как чеку гранаты, рву из-за уха единственную ниточку, которая может меня вывести обратно в уютную Хайфу, и с низкого старта рву к двери. До дверей три метра... два... один... Боже! Как тянется время, какими свинцовыми стали ноги, вот-вот за спиной раздастся: «Гражданин...» и удар по почкам...

Я как пробка вылетел на платформу и что?

Такое впечатление, что пассажиры даже не заметили мой выход. Даже обидно стало. Девочка так же продолжала демонстрировать коленки, кто-то читал газету, кто-то оживленно обсуждал последний матч Динамо и хаил Спартак. И только мой собеседник так странно вытянув шею беспокойно начал осматриваться, как будто искал кого-то. Я с видом дебила стоял перед открытыми дверьми, на моей шее болтался ненужный аппарат. И тут меня посетила шальная мысль: «А вот сейчас засуну аппарат за ухо и шагну обратно в вагон?»

- Вот я тебе «засуну» и «шагну», жидок, - четко и, как мне показалось, с усмешкой раздалось у меня в голове.

Створки с шипением закрылись и состав, неспешно разгоняясь, покатил на горб моста метро через Днепр, а я ошарашено стоял на платформе, глядя ему в след.

«Привет дяде Миш-ш-ш-ш...» затихая прозвучало у меня в голове, очевидно по «каналу». Я опять ничуть не удивился.

____

Знакомый базар, переход, дверь. За дверью теже трубы, моторы и дядя Миша между этим канализационным хозяйством.

-Шалом, дядя Миша!

- Здравствуй. Я, признаться, уже заждался. Как добрался?

- Нормально, вот только в метро...

- А, Борис. Не бери в голову. Он правильный.

- Ты его знаешь?

- Не я его, а но меня. Ну да ладно. С чем пожаловал?

- Да вот, долг привез.

- Ну вот и молодец. Спускайся к Косте за квитанцией об уплате налога и бегом сюда за книгой.

- Да я уже и думать за нее забыл. За книгу.

- А она о тебе нет. Помнит, ждет. Пальцы не чешутся?

- А с чего им чесаться?

- А, ну да, я немного забегаю вперед... Ты, давай, дуй к Косте.

Костя встретил меня с распростертыми объятиями и все интересовался правда-ли в Хайфе всегда тепло и чисто. Странный малый. Однако он сразу переменился, как только разговор зашел за подоходный налог.

- Это всегда пожалуйста. Вот и квитанция Ваша, господин Петерман.

Я уже забыл, когда в этом дурдоме удивлялся последний раз.

- А в валюте возьмешь?

- Легко, по курсу госбанка СССР.

- Да ты тут совсем охренел? Зеленый у тебя, что, по 78 копеек? Я, вон, сейчас на Бухару сгоняю и разменяю 1 к 8.

- Это Ваше право. Только мы через 3 минуты на обед закрываемся, а потом два выходных подряд.

- Ну ты жидяра.

- На себя посмотри, хохол выискался! У самого карманы от хрустов рвутся, а бедному еврею из подземелья честно копейку заработать не даешь.

- Честно? На, подавись.

- Благодарю. Вот Ваша квитанция, господин Петерман.

- Костя, ты определись: толи «Вы», толи «Ты», толи «Господин»

- Еще не время. Вы мне сами скажите как правильно.

Дядя Миша из-за батареи бережно достает аккуратно завернутую в газету «Труд» Книгу и я чувствую, что эта Книга мне осточертела, я даже смотреть на нее не могу, не то, что в руки взять.

- Ничего, это пройдет, - как-то по-отечески сказал дядя Миша, - эта Книга, она... теперь твоя.

Она всегда была твоя, только ты об этом не знал.

- Как же не знал? Я у тебя ее еще несколько лет назад купил. Значит она моя.

- Ты поцц. Тупой, неотесанный поцц. Всевышний! Ну почему все этому поццу? - картинно вознося руки к потолку подвала взывал дядя Миша.

- Ладно, я и есть поцц, согласен. Так дать себя развести может только поцц. Но вот я никак не мог взять в толк - зачем ты меня так долго за нос водил. Ведь ты знал, что книга моя и ты ее все равно мне отдашь. Зачем все это представление?

- А очки в роговой оправе помнишь?

- Какие очки?

- С глазами как два озера Байкал. Вспомнил?

Нет, всей этой ахинее лучше вообще не удивляться, а то, действительно, очнешься на койке в усмирительной рубашке.

____

Я вспомнил... Вспомнил о Шурочке.

Мама ее, моя теща, несколько лет назад умерла. Шуре, после моего исхода, добрые люди помогли устроить заочный развод с предателем Родины и она вышла замуж за обычного украинского парня с такого же завода, на каком работал когда-то и я.

Я топчусь возле ее подъезда ее дома с огромным букетом роз и придумываю предлог как слинять подальше. Трус, ты забыл друга Вовку, из своего детства? А он тебя не забыл и давно простил. Скотина, открывай дверь, бегом на пятый этаж и пальцем в звонок. Ну почему мне так страшно? Медленно плетусь. Вот ее дверь, вот звонок. Вот черт, букет явно в двери не пройдет. Ну зачем я такой огромный выбрал? Зачем выпендриваться? Все, звоню.

- Здравствуй, Шурочка.

- Здравствуй, проходи пожалуйста и не разувайся. Ой, какие розы. Спасибо тебе.

- Я думал, ты удивишься моему приходу.

- Мне нечему удивляться, я тебя все время ждала и знала, что ты обязательно прийдешь, только не знала когда. Вот и дождалась.

Мы сидим на скромно обставленной кухне, пьем чай и разговариваем ни о чем. Возле старенького холодильника на полу стоит моя сумка до краев заполненная всякими деликатесами. Я прекрасно помнил как устроен быт семьи советского заводского работяги и предусмотрительно, перед визитом, посетил продуктовый отдел валютного «Каштана».

Сумка стоит не тронутая. Шура попросила дождаться со смены мужа - Витю. Ну, что же она совершенно права: Витя прийдет, а тут расселся какой-то поцц и стол от продуктов ломится.

Так нельзя. За это справедливо можно и с пятого этажа спустить. Я даже перед этим готов написать предсмертную записку, что бы у Вити проблем не было: «Мол, так и так, сам виноват, что от стыда напился и кинулся через перила; не просила меня Шурочка и нет мне больше жизни на земле без ее прощения». Но вот незадача: она меня давно простила.

Шурочка внезапно прислушалась, встала, поправила прическу, разгладила простенькое платье и пошла к входной двери. Как только она взялась за защелку замка, звонок ожил. Витя пришел. Я даже ему мысленно позавидовал - такая жена! Где бы мне такую хохлушку взять?

Витя зашел по хозяйски на кухню.

- Привет евреям!

- Здравствуйте.

- Брось выкать, мы ведь с тобой молочные братья как-никак. Гы.

Его напускная пошлость и легкий перегар начинали меня раздражать. Как он может при Шурочке нести такие гадости? Но он здесь хозяин и я, смиряясь, принял его правила.

- Ок, Витек, ты не против? Я тут захватил с собой кой чего пожевать.

- Зашибись. Шурка, водку давай на стол. Есть дома водка?

- Да остынь. У меня там в сумке скатерть-самобранка. Вискарик подойдет?

- Давай по маленькой. Будем... Да ты у себя там в Жидовии забыл как киевляне наливают... Краев не видишь?.. Третий стакан за милых дам!.. У жидовка... Всю жизнь мне перепоганила!... Маланская кошелка!... Наливай!...

Бедная Шурочка сжалась в комок, точно как тогда со мной в подземном переходе. А Виктора несло все дальше - видно было, что перед приходом он уже пивка во дворе с друзьями дернул. Возможно они ему и рассказали про незваного гостя.

-Вы, жиды, только кровь нашу славянскую пить можете. Паскудное племя, черви навозные!

Наливай еще по одной, по полной...

Я слушал его раскатистый голос и думал: вот соседи порадуются, а может уже привыкли слышать как Виктор свою жидовку воспитывает. Вот ведь скотина. Может ему врезать сейчас в челюсть с правой? И, когда я уже прицелился, он внезапно выдал:

«Вы, жидовское племя - пыль на моих славянских сапогах».

Я сидел как ошарашенный! От куда он знает эту фразу? Я вдруг отчетливо понял, что всю эту околесицу Я нес. Это Я мысленно и явно топтал шурочкино достоинство там в переходе у Бухары. Это я называл ее жидовским племенем и пылью на моих сапогах. Это же Я и есть.

Витька несло дальше:

«Шурка, быстро в гастроном. Водки возьми. Одна нога там, другая тут!»

Шурочка по-славянски накинула платочек на голову и тенью бесшумно проскользнула в двери.

Мы остались одни.

Витек как-то подозрительно медленно начал поворачиваться на табуретке в мою сторону всем своим могучим торсом. Лица его я не видел, но точно решил: ну все брат-славянин, пора кончать с этим балаганом, хватит с меня. Ворот его куртки просто идеально подходил для удушающего захвата, а носок моего ботинка смотрел прямо в его коленную чашечку. Его лицо медленно поворачивалось ко мне вместе с развитыми плечами и руками ударника коммунистического труда. Еще немного и я увижу его глаза, а заодно и другую половину ворота. Вот сейчас, он начнет поднимать голову и тогда сперва захват, потом носком в чашечку, потом удержание...

- Ну что, брат, узнал? - незнакомым, спокойным и ровным голосом спросил Витя

- Кого? - я тупел с каждой минутой.

- Не меня же, поцц. Себя?

- Да, узнал.

- Ну и молодчина, я знал. Знал, что ты молодец и, что ты обязательно за ней прийдешь. Она мне много о тебе по ночам мне рассказывала. Я сперва бесился, а потом привык. Последнее время мне тебя даже стало не хватать. Стал мне как родной. И это... прости меня за молочного брата. Это я не для тебя, это для нее. Ей так легче будет уйти.

- Витек, брат! Да ты чего? Я же вас обоих от сюда вырву. Она же тебя...

- Нет. Все, что должно быть - пусть будет, а чему не бывать, того и ... Прощай, друг. Сбереги ее до Хайфы. Она сейчас должна уже возвращаться из гастронома, перехвати ее и быстро со всех ног, ну ты сам знаешь куда там дальше.

Уже в дверях, вылетая на лестничную площадку, я услышал за спиной: «И привет дяде Мише».

Меня била крупная дрожь, я не понимал, что делаю, где я? Я летел вниз, машинально глотая лестничные пролеты. Распахнув дверь подъезда я лицом к лицу столкнулся с Шурочкой, которая стыдливо прятала бутылку водки в целлофановом кульке. Шуру в охапку, водку в кусты. Ходу... Стоп! А как же Витя? Я разворачиваюсь, а в голове у меня уже созрел план: забегаю на пятый этаж и все как намечал - захват, чашечка, удержание. Потом Друга на руках в машину и ходу, в Хайфе сочтемся. Делаю прыжок к подъезду и уже в полете ощущаю темную, теплую и липкую пустоту в душе. Все!!! Только стук оттолкнутой табуретки в моей голове. Все. Я опоздал.

____

О благословенный город Хайфа!

Я, в неизменном светлом парусиновом костюме, медленно курсирую по улицам Хайфы.

Кажется, что весь город со мной знаком, я всех знаю и все мне чем-то обязаны, а я просто всех людей вокруг люблю и всем все прощаю, ну прямо - прощенное воскресенье. А ведь действительно сегодня воскресенье! Замечательно, пройдемся по набережной.

- Ба! Какая встреча? Шурочка - солнышко, как дела? Ты просто очаровательна! Познакомишь меня с твоим спутником?... Очень приятно... Вы знаете, действительно, я, к моему сожалению, уже бывший супруг Шурочки... Рад, что она Вам много рассказывает обо мне... До встречи... Конечно приходите... А что за вечер?.. Автограф? Да без вопросов.

Свернем на улицу офисов и стеклянных витрин.

- Костя! Бродяга ты мой. Все на разнице курсов играешь?.. Говоришь, что сейчас литература рулит?... А как сюда попал?... Да я то тут причем?... Ок, до вечера... Что?... У тебя в салоне? Ну ладно... Какая презентация?... Ок. Можешь при гостях меня на «ты» обзывать... Конечно сочтемся.

Странное сегодня воскресенье какое-то. Что это с ними всеми? Какие автографы? Что за презентация? Сверну ка я на вот эту чистенькую безлюдную улочку в тень, а то голову и так, видать, солнце перегрело.

А это, что за новый персонаж? Странный тип, - весь день за мной таскается как КГБ-ист у шпиона на хвосте. Святые угодники!!! Да это же и есть КГБ-ист Борис, собственной персоной! Вот кого-кого, а тебя я не ожидал тут увидеть...

- И тебе шалом. Да не дергайся ты. Иди себе спокойно как шел.

Это у меня опять в голове его «канал» ожил. Я остолбенело смотрю на него, а он чешет за ухом.

- Борис, это ты? - не открывая рта мысленно по «каналу» спрашиваю и направляюсь в его сторону.

А он свое ухо как вшивая дворняжка теребит. Тут до меня дошло - он мне показывает свой «аппарат» за ухом.

- Борис, ты, что на... работе?

- А то как.

- Ты же собирался на пенсию?

- Так я и вышел на пенсию. Точнее без пенсии.

- А сюда как попал?

- Все благодаря тебе

- Это как?

- Помнишь ту девку с голыми коленками?

- Ну

- Представляешь, первый раз в жизни маху дал

- Что, не встал?

- Да пошел ты. Из того, что «надо» отдела она оказалась, вот сучка! Представляешь развела меня как последнего поцца.

- Да ты, я посмотрю, никак иврит начал осваивать?

- Зря лыбишься. Вообще-то мой родной идиш. Вот он меня и спас. Я эту суку из отдела внутреннего контроля допас до гидропарковских кустов, а там меня уже ее кореша двухметровые поджидали. Здоровые лбы, а в голове еще пусто - оперативного опыта у них не хватило. Еле отбился и давай петлять, а сам к станции просачиваюсь. Там им меня точно не взять. Но упорные ребята попались и прошмандовка эта с ними. Ну допетлял я до вагона метро, так другая группа уже меня на Крещатике поджидала. На Вокзальной выскочил, думаю - и этих запетляю, но не тут-то было. Эти из наружки и опытные волчары. Вязать начали прямо на перроне. Я из последних сил выкручиваюсь, руки в суставах хруснули, а один ретивый еще и коленом по яйцам заехал. Что, - говорит, - жидок обрезаный, попался?

Ну я из последних сил воздуха глотнул и выдал ему на весь перрон: « איר ניטאָ די אַנוואַשט שמוקק ».

- Жесть!

- А то.

- А дальше?

- Дальше все как в дешевом кино. Чувствую, руки, что мене суставы наружу повынимали, ослабели и соскользнули, а другие, такие же сильные, бережно меня подмышки поднимают с гранитного пола и так тихо мне на ухо: «Шалом».

- Ахренеть! А дальше?

- Дальше плохо помню. Помню как мне их главный шприц-тюбик в задницу загнал, поплыло у меня все перед глазами, а эти ребята достали повязки дружинников и меня, вроде как пьяного в стельку, из метро быстро вытянули... Очнулся уже в самолете Борисполь - Бен Гурион. А ведь мог, как ты и каркал, на Колыму отправиться. Храни их Бог.

- Кого «ИХ»?

- Ты, что, забыл? На Вокзальной тебя же моссадовцы ждали для эвакуации.

- Я же пошутил.

- А они поверили. Оказывается мой «канал» они давно засветили и все наши переговоры слышали.

- Так они и сейчас могут нас прослушивать.

- Даже не сомневайся.

- Так ты теперь у них?

- Мне пора.

- Так в Моссад переметнулся?

- Почему переметнулся? Все, не мешай работать. Иди своей дорогой и не создавай мне лишних проблем. Я тут одного хрена охранять должен.

- Так тут же никого нет кроме нас с тобой?

- Ну да. Вот же поцц. Представляю как в конторе сейчас слезы утирают от наших с тобой разговоров.

- Это в какой конторе? Той или этой?

- Давай двигай, умник. Да не очень быстро, у меня скоро смена заканчивается и ноги устали.

Кстати, после смены приглашаешь?

- Куда?

- Вот же скотина. К Костику в салон на презентацию.

- Ну приходи. А где встретимся?

- Ты совсем отупел. Чего со мной встречаться? Я и так от тебя не отстану, ты только попробуй со мной расстаться. Вот что - через час, так не спеша, к Костику подходи, а там и моя смена заканчивается. Лады?

- Ну лады.

С Борисом все ясно, он и так никуда не денется. А вот, что за презентация? Надо было у Кости спросить.

- Дядя Миша!!! Родной ты мой жидяра. Как я рад тебя видеть.

- Здравствуй, здравствуй.

- Что ты тут делаешь? Бросил свой говнонасосный подвал?

- Что-то вроде того.

- Тебя здесь наградили?

- За что?

- Ну, ты же стольких евреев телепортировал сюда.

- Никого, кроме тебя, я никуда не телепортировал.

- А говорили...

- Мало чего люди несут... А, вижу, и Боря тут. Это благодаря тебе его сюда выдернули. И Шурочку, и Костика, и еще кое-кого.

- Значит меня надо наградить?

- Нет, тебя нечего награждать. Ты и так награжденный по жизни.

- Ничего не понимаю, но я уже не удивляюсь давно всей этой катавасии. Ты, дядя Миша, мне вот, что растолкуй: почему ты так долго меня водил за нос с этой проклятой Книгой? Почему не перебросил нас с Шурочкой тогда сразу?

- Кстати, как у нее дела?

- Нормально, сегодня встретил ее с молодым человеком на набережной, вроде счастлива.

- А у тебя?

- Замечательно.

- Я про женщину.

- С бабами полный порядок.

- Я не про баб, а про Женщину.

- С этим тоже все замечательно... нет такой у меня.

- Вот смотрю я на тебя и удивляюсь. Ты постоянно ищешь либо то, что у тебя уже есть, или то, что всегда было.

- А куда ты меня ведешь?

- Это не я тебя веду, а ты меня пригласил.

- Никуда я тебя не приглашал. Я же тебя случайно встретил.

- Ты еще не привык к тому, что случайности в твоей жизни закончились с момента случайной встречи случайной яйцеклетки со случайным сперматозоидом. Да и это еще с какой стороны посмотреть. Нет, случай - дело темное, вселенская загадка, а твоя жизнь как открытая тетрадь первоклашки в косую полоску, только в ней каракули, полно грамматических ошибок и пахабных надписей... Вот, пришли. И Боря уже сменился.
Перед нами была небольшая площадь, образованная слиянием пяти улиц разного калибра. Мы вышли по самой широкой. На противоположной стороне площади находился трехэтажный дом, а над первым этажом красовалась вывеска «Литературный салон «У Кости». Перед салоном было заметно оживленно. Разношерстная толпа волновалась в броуновском движении, постоянно выталкивая наржу и засасывая в себя мужчин и женщин.

Смутное ощущение дежавю подкатило к моему горлу и застряло в нем. Где я это все уже видел? Почему мне эта толпа евреев так знакома? Внезапно толпа расступилась и освободила проход выстланный красной ковровой дорожкой ведущий к гостеприимно распахнутым дверям салона. А в дверном проеме стоял хозяин этой богодельни и, по всей видимости, организатор балагана - Костя. Костя приветственно помахал мне.

- А вто и он - наш виновник торжества.

Со всех сторон раздались аплодисменты. Я неуверенно ступил на дорожку и прошел к Костику.

- Что ты несешь? Какой виновник? Какое торжество?

- Презентация.

- Чего?

- Книги.

- Чьей?

- Твоей

- !!!

Я заглянул за спину Костика и понял, это конец. Так в нормальной жизни не бывает. Я умер и все это угасающие всхлипы моих нейронов. Вот сейчас потемнеет в глазах и я провалюсь в небытие. Но ничего не произошло, только дежавю плавно отпустило мое горло и я смог вздохнуть полной грудью.

За спиной у Константина стоял широкий стол, а на нем лежали стопками свеженькие экземпляры той самой КНИГИ.

Дежавю растворилось и уступило место кристальной ясности в голове: все это я уже видел там, - на четвертом этаже универмага в ковровом отделе.

Я медленно подошел к столу, взял в руки книгу. Добротный черный кожаный переплет, бумага по высшему разряду. На обложке золотое тиснение. Странно, я столько раз держал эту книгу в руках, но никогда не удосужился прочитать название и имя автора. Поинтересуемся...

В. Петерман «Жиды, что вы сделали с Киевом? Почему вы его покинули?»

Вся моя жизнь как по волшебству начала собираться из множества осколков в одну стройную и завершенную картину. Я почувствовал, что теперь сам могу ответить на все вопросы.

____

Вечер подходил к своему логическому завершению. Я сидел за столом и подписывал последние экземпляры. Счастливые гости с книгами в руках проходили в салон, где уютно играл джаз. Костя с подносом сновал между кавалерами и дамами разнося бокалы шампанского.

- Костя, а почему шампанское Советское?

- Для антуража.

- Вот гадство, чернила закончились, - Костя помоги.

- Момент. Вот, пожалуйста.

Костя услужливо поставил на стол поднос с бокалом шампанского и ручкой ватерман.

Интересно, от куда он занет о моей мечте?

- Сегодня все мечты сбываются, - шепнул мне на ухо Костя, - сегодня Звездный Круг замыкается. Наслаждайтесь. Не каждому такое дано в этой жизни испытать.

Вроде все. Отбыл. Рука замлела вензеля рисовать. Надо бы пойти размяться.

Я встал из-за стола и неторопливо направился на площадь перед салоном. Там было безлюдно и царила темная южная ночь. В небе замыкался Звездный Круг. Хорошо! Однако я чувствовал, что Круг еще не замкнулся, что-то еще не закончено.

Из темноты в круг света от салона медленно выплыла фигура в клечатом сарафане.

- Вы бы не могли подписать мой экземпляр? Я последняя.

- Запросто, - я склонился над книгой, - кому?

- Вы и сами знаете.

Опять дежавю.

Поднимаю глаза - Вот это подарок! Роговая оправа, а за ней бездонные глаза в два Байкала.

- Я же Вам говорила, что успеется.

- Как же долго я тебя ждал, с твоим «успеется»?

- Плод должен созреть, - озорно усмехнулась она.

А она действительно созрела и превратилась из молодой очкатой еврейки в толпе на четвертом этаже универмага в цветущую молодую женщину. Я взял ее под руку, как будто мы знали друг-друга всю жизнь, и мы пошли своим путем, а салон остался на своем месте.

На крыльце опустевшего литературного салона с бокалами в руках стояли дядя Миша и Костя.

- Ну что, дядя Миша, Звездный Круг замкнулся. Пора давать занавес?

- Нет. Ему еще далеко идти. Он еще не раз сюда вернется. Тебе держать салон открытым.

Жди его.

- Сделаю. Ждать долго?

- Я этого не знаю. Жди и будь готов.

- Хорошо, что на этот раз ждать не в грязном подвале... Ты уходишь?

- Да

- До свидания

- Прощай

____

Мы шли обнявшись по ночной набережной Хайфы. Удивительный вечер Звездного Круга. Я даже подумал, что все это мне привиделось. Но нет - костина ручка в кармане и моя женщина рядом явно свидетельствовали за ясность моего ума и твердую память.

- Я знаю, тебя, что-то тевожит, - серьезно сказала она.

- Нет, просто все хорошо.

- Не обманывай себя.

- Я не могу понять, чего мне еще не хватает?

- А ты загляни в себя.

- И что я там должен уви...

Боже, я понял почему мне весь день кого-то родного не хватало.

Витя, друг, прости. Я всех вытянул, а тебя не смог.

- Бог простит, - донеслось из пределов Звездного Круга.

март 2013