Случай в поле

Валерий Гриднев

Было это в теперь далекие восьмидесятые годы прошлого века, когда я уже отработал несколько лет заведующим районным отделением судебно- медицинской экспертизы.

Вечером, в один из дней незадолго до окончания рабочего дня у меня в кабинете раздался звонок дежурного по районному отделу милиции. Он сообщил об обнаружении на совхозном поле, недалеко от нашего райцентра, трупа неизвестного подростка, и о том, что машина с опергруппой уже на пути ко мне. По пути следования на место происшествия никакой другой информации от участников группы получено не было. После недолгого путешествия мы добрались до цели. Местом происшествия было огромное поле, на котором уже почти завершалась уборка зерновых и работа велась уже в самом его конце. При этом тело подростка было обнаружено в начале, в восточной части поля, одним из водителей грузовой машины, участвующим в доставке собранного урожая. На западном конце поля были видны работающие зерноуборочные комбайны, к которым периодически пристраивались в пару под загрузку грузовые машины. Участок поля, который нам предстояло осмотреть, было умеренно плотноватым (так как дождей не было несколько дней) и неровным за счет чередования умеренно выраженных бороздок и валиков грунта, оставленных сельскохозяйственной техникой, с остатками стеблей скошенной при уборке травы.

Труп неизвестного подростка располагался в положении лежа на боку, голова при этом находилась между валикобразными возвышениями грунта. Следователь приступил к выполнению своих обязанностей, начиная оформлять протокол осмотра места происшествия, с описанием общих особенностей места происшествия. Затем право действовать было предоставлено мне. Первоначально в протоколе были зафиксированы данные установленных трупных явлений, степень выраженности которых свидетельствовала о наступлении смерти подростка в пределах нескольких часов до момента осмотра. Затем при дальнейшем осмотре были обнаружены: небольшая ссадина височной области имеющая «причудливую» неопределенную форму, скудный след кровянистой жидкости в просвете слухового прохода и участок покраснения с неравномерным отслоением эпидермиса кожи голени. Других повреждений и особенностей на теле при осмотре не было выявлено. Кости скелета на ощупь были целы, без выраженной патологической подвижности. Одежда была в порядке, без повреждений и смещений, незначительно загрязнена частицами грунта и сухой травы на стороне прилегания трупа к грунту. Вокруг тела на грунте было достаточно много хаотично расположенных следов отпечатков колес грузовых машин, в том числе - колес «арочного» типа, и в том числе и в месте расположения тела (подобную технику – по одному широкому колесу с выраженными грунтозацепными выступами вместо сдвоенных задних колес, использовали при сельхозработах на полях). Кроме этого, наше внимание привлекла лежавшая рядом с телом, у головы, прямоугольная подушка из кожезаменителя, с несколькими полосами поролона внутри. Рисунок ее поверхности был своеобразный, запоминающийся, знакомый многим из опергруппы. При этом все сошлись во мнении, что это подушка с тракторного сиденья. Сама подушка не имела каких-либо свежих повреждений или загрязнений, и если бы не являлась предметом с места происшествия, не привлекла бы к себе столь пристального внимания. Завершивших все необходимые действия участников группы развезли по своим местам в ожидании следующего этапа работы.

К утру следующего дня информация из районного отдела милиции была скудная, без особых новостей. Личность погибшего ещё не установили, но всё уже шло к этому. Поэтому и прокурор и следователь с особым нетерпением ждали предварительные результаты экспертизы тела, чтобы понять- что же произошло и в каком направлении, для поиска истины, действовать дальше. При наружном исследовании трупа чего-то нового, не установленного при осмотре на месте происшествия не было обнаружено. А вот при внутреннем пошли дополнения- было установлено наличие кровоизлияний в мягкие ткани обоих височных областей, повреждение костей основания черепа (о чем свидетельствовал и признак, установленный при наружном осмотре в виде наличия кровянистой жидкости в слуховом проходе) и морфология черепно- мозговой травмы. Характер и особенности перелома костей соответствовал «классическому» ходу линии перелома при сдавлении черепа в боковом направлении: линия перелома проходила поперечно через среднюю черепную ямку с повреждением пирамид височных костей. Дальнейшее исследование ни повреждений других органов, ни признаков заболеваний, способных привести к смерти не было выявлено. О результатах экспертизы было сообщено следователю, при этом, на основании установленных особенностей повреждений, было высказано предположение о возможности образования обнаруженной травмы при действии транспорта со специфическими конструктивными особенностями. К этому моменту личность подростка уже была установлена и следствие семимильными шагами продвигалось к разгадке происшествия.

Уже к концу этого дня из пазлов полученных сведений стала вырисовываться общая картина произошедшего: кроме установления личности и определения времени и причины смерти, уточнены подробности поведения подростка, был найден и опрошен водитель, осмотрена и связанная с происшествием машина (с фиксацией конструктивных особенностей колес), опрошены свидетели. И все встало на свои места. По совокупности полученных данных было определено, что происшествие разворачивалось следующим образом: Подросток проживал в пригородном совхозе и очень любил технику, любил ездить на машинах, помогать взрослым на сельхозработах, и в свободное время старался «покататься» с некоторыми водителями совхозных машин, которые его знали и всячески поддерживали этот его интерес. В тот роковой для себя день он сел в машину со знакомым водителем и вместе с ним совершил несколько рейсов с поля до места разгрузки. Вернувшись на поле для следующей погрузки, они остановились в начале поля, поскольку на поле вдалеке уже стоял «хвост» ожидавших своей очереди других автомашин. Время и очередь на погрузку позволяли немного передохнуть.

Поскольку вдвоем отдыхать в кабине, да еще при жаркой погоде, было не совсем удобно, то парнишка, взяв себе под голову «дополнительную» подушку с сиденья (которую и нашли потом рядом с ним), пошел прилечь в тенечке от машины. Ну а водитель призаснул, разморенный жарой и предшествующей работой, а когда проснулся и взглянул на часы, то совсем забыв о своем пассажире и взятой им подушке, резво рванул с поля, попутно наехав частью заднего арочного колеса на его голову. Потом на допросе он сказал, что вспомнил о парне уже только вечером, но решил, что с ним все нормально и он смог вернуться с поля на другой машине, и что подушку на сиденье он принесет сам. Ну а потом, услышав, обнаруженном на поле подростке, просто испугался, и стал рассказывать о произошедшем только тогда, когда его вызвали в милицию.

Особенностями механизма образования повреждений у подростка, составивших комплекс черепно- мозговой травмы, в данном случае явились конструктивные особенности колеса автомашины (арочный тип- большая площадь контакта колеса с дорожным покрытием, с наличием ограниченной выступающей поверхности грунтозацепов и достаточным расстоянием между рядами грунтозацепов), характер грунта, на котором произошел наезд колеса, а так же расположение головы на грунте.

При рассмотрении данного уголовного дела в суде, адвокат обвиняемого применяла разнообразную тактику для оправдания своего подзащитного: оказывала давление на свидетелей, пыталась их запутать; пыталась оспорить заключение эксперта, предъявив «особое мнение» специалиста из другого города, не подкрепленное убедительными доводами. Но все собранные в ходе предварительного расследования и судебного следствия доказательства позволили суду признать вину водителя.

Ход судебных заседаний заслуживает особого упоминания, потому что вел процесс председатель районного суда, интересный во всех отношениях человек (не раскрою большой тайны- дядя тогда еще неизвестной Ксении Собчак). Человек с большим авторитетом, завоеванным упорной и успешной работой в органах милиции. Ко времени моего приезда в район он был начальником районного отдела милиции и был вторым (после прокурора) официальным лицом, встретившим нас (моего начальника и меня) во время моего первого визита в райцентр. Потом, чуть позже, из-за болезни он ушел с милицейской службы, но продолжил работу в районном суде сначала судьёй, а затем и председателем суда. На память о службе в армии у него остались татуировки на руках и было непривычно видеть с ними председательствующего на процессе судью (напоминало это фильм «Бриллиантовая рука»). Вёл он процесс немного своеобразно, интересно, со своим почерком, но естественно, придерживаясь всех процессуальных норм. Выяснял все подробности дела досконально, чувствовалась школа милицейской службы. Так что рассчитывать на недоработку или субъективизм судьи защите не пришлось.