Живучая жизнь

Анатолий Семячков

Утром обнаружил в холодильной камере морга новорожденного. Без клеёнчатых бирок на ручонках, направления и какой-либо медицинской документации. Звоню заведующей родильным домом: «Ваш?».

Нина Васильевна не отказалась: «Мой».

- «А где история родов?»
- «Да некогда оформлять. Ты вскрывай – я потом донесу».

По молодой наивности доверился и вскрыл. Младенец оказался, несмотря на глубокую недоношенность, пожившим несколько дней. Кувеза¹ в отделении новорожденных не было. «Микропедиатры² - молодцы! – восхитился я – Долго тянули такого безнадёгу».

Прошла неделя. На мои напоминания - ни истории развития новорожденного, ни папаши за трупиком. Вместо них - следователь прокуратуры с проверкой. Выписавшиеся из роддома мамаши с возмущением рассказали ему, что этого мальца сразу после родов ввиду полной нежизнеспособности и в чём мать родила оставили в запасной туалетной комнате на широком подоконнике. На ночь, для последующей транспортировки в морг. Да и забыли про него. Мальчонка, презрев холодный кафель (дело было зимой!), отсутствие пелёнок и внимания, от переохлаждения не погиб, а начал слабо пошевеливать конечностями, как бы разминаясь после тесной утробы. Случайно забредшая под утро в недействующий туалет родильница позвала других посмотреть на это чудо. Женщины ужаснулись и зароптали. «Спартанца» забрали из туалета, и через три дня он умер то ли от обиды на прохладный приём, то ли от запоздалого тепла. Уголовное дело завели, но это совсем другая история.

Меня же более всего восхитила неистовая страсть этого малыша к жизни. Какой бы славный получился малый, если бы не подоконник!

Впервые опубликовано в профессиональной газете тюменского здравоохранения «Тюменская медицина». - № 20 (87). – 06.12.2006. – С. 8.

²Так назывались тогда неонатологи, отвечающие за первые 28 дней жизни младенца.