История 11

Владимир Величко

… и Осипов, сказав это, встал и ни на кого не глядя, вышел в коридор. В комнате повисла тишина. Все старательно принялись жевать рыбку, не поднимая глаз и стараясь, не глядеть друг на друга.

- Ну, что вы за люди такие – через несколько минут с досадой сказал Самуилыч – мало вам про мертвых человеков рассказывать, так нет, вы сюда приплели ещё и бедных убиенных собачек! Тьфу! Садисты. Один про инцест, другой … После этих слов стал разгораться спор о ценностях жизни человека и животного, который вновь прервал Самуилыч:

- Хватит – прикрикнул Самуилыч - Нечего спорить. Сколько людей – столько и мнений. Вон Осипов даже вышел, что б не глядеть ни на кого, а кто-то не дрогнувшей рукой будет убивать и домашних и диких животных. Хватит! Давайте я вам лучше расскажу веселую историю о том, как я стал судмедэкспертом. Правда это сейчас она веселая, а тогда - Самуилыч помолчал – тогда она мне не казалась весёлой - и, подбирая слова, стал говорить:

Свою врачебную деятельность я начинал в погонах – лейтенантом медицинской службы, ибо заканчивал военно-медицинский факультет Томского мединститута. По окончании мне повезло: отправился служить врачом в медсанчасть учебного полка Сибирского военного округа. А это вам не Анадырь, не Камчатка и не пески Средней Азии. Полк находился в пригороде одного из областных сибирских городов. Нас в медчасти было три врача. Кроме меня старлей из «пиджаков» и начальник - майор медицинской службы, которого я за два года службы ни разу трезвым не видел. Впрочем, пьяным в зюзю – тоже. Кроме врачей были военфельдшеры, санитары, дезинфекторы. Коллектив небольшой, но дружный. Работа – то бишь служба – мне нравилась. Знаете, такое разумное сочетание медицины и армии. Лечили в основном амбулаторные случаи, то есть все по мелочи. А все серьезное транспортировали в гарнизонный госпиталь.

Так я прослужил почти два года, когда случился … Впрочем давайте сначала! Каждую весну и осень у танкистов происходит перевод техники с весенне-летнего периода эксплуатации на осенне-зимний. Тогда механики-водители танков готовят технику для эксплуатации в разных температурных режимах - меняют маслА, антифризы и вообще наводят на технику глянец, так сказать. И вот по окончании периода подготовки, комиссия проверяет качество и правильность такой подготовки техники и выставляет оценки. А от оценок зависят отпуска у сержантов, поощрения офицерам и так далее. Такая комиссия, как правило, формируется приказом командира полка из своих же офицеров-танкистов. Впрочем, иногда случались взаимопроверки: комиссия из офицеров нашего полка отправляется проверять подготовку техники в танковое училище, что находилось неподалёку, а группа офицеров из училища направлялась к нам. Вот такая взаимопроверка случилась весной, когда я уже заканчивал второй год службы и мне вот-вот «светила» третья маленькая звёздочка на погоны.

Комиссию, что приехала проверять технику нашего полка, возглавлял майор, зампотех батальона училища. Ему майора дали совсем недавно и поэтому он, как говориться, землю рыл, рвение проявлял немыслимое, хотел показать себя.

Вот, коллеги представьте себе картинку: перед боксами стоят в ряд танки Т-55, Т-62. Личный состав стоит перед машинами, а проверяющие идут с важным видом мимо, оценивая внешнюю сторону – всё ли подкрашено, нет ли грязи и т.д. Да, забыл сказать! На танках экипажей не было, так как машины были учебно-боевыми – на них механики инструкторы обучали курсантов вождению танка. То есть на одном танке был один сержант – механик-инструктор, который и готовил к проверке закрепленную за ним машину. Поэтому проверяющие осматривали только трансмиссию, ходовую часть и прочее. А вот вооружение – пушку, пулемёты, стабилизатор не смотрели, так как они не эксплуатировались.

И вот, когда всю проверку практически закончили, этот майор вдруг заявляет, что надо бы проверить и вооружение. Все, конечно, заскучали, заскулили … уже обед скоро, в офицерской столовке всё накрыто уже, как всегда выставлено определенное количество согревающих жидкостей. В общем, все предвкушают, а этот зануда – проверять танковые пушки!

Вот здесь то и произошло действо, давшее толчок моему вылету из рядов вооруженных сил и влёту в ряды гражданских судебных медиков. А произошло вот что. Для того, что бы проверить пушку, башню на танке поворачивают на 45 градусов и тогда пушка отпускается к земле максимально. Тогда можно осмотреть и оценить ствол, наличие или отсутствие в нём смазки, ну и прочую чепуху. И вот сержант сигает в башню и крутит её вправо, одновременно отпуская ствол. Майор снимает чехол дульного среза и приставляет морду к стволу, из которого в тот момент что-то вылетает и бьет его прямо по фейсу. Майор падает на спину и, закрыв лицо руками, верещит будто резаный.

Все в первую секунду от неожиданности опешили. А потом…. А потом он убирает от лица руки и …. Представьте себе картинку: майор сидит на земле, под левым глазом наливающийся, фиолетовый синячина, а спереди между ног, там где разошлись полы шинели, торчит, словно причинное место, бутылка водки с блестящей головкой. Все офицеры сначала захихикали, а потом разразились дружным хохотом с комментариями:

- Говорили же тебе майор, не надо в пушку лезть, не надо – приговаривали сквозь смех офицеры – а ты не послушался! А у них оказывается, пушки бутылками стреляют!

- Майор … ха-ха-ха, … в бутылку залез – ну и подобные шуточки в немалом количестве.

Как легко догадаться, бутылку в пушку (видать тоже, отмечать окончание проверки собирались ребятки) спрятал механик-водитель этого танка – все ведь знают, что пушки не проверяют. А вот майора угораздило усердие проявить! Я, естественно, осмотрел майорский глаз и более серьёзных повреждений, чем банальный кровоподтёк, у него не обнаружил.

Этому майору посмеяться бы со всеми, ну в худшем случае ходатайствовать о том, что бы сержанта на «губу» отправили (что, кстати, потом и без него было сделано). Но майор оказался … не совсем умным. Он, громогласно пугая всевозможными карами, побежал писать рапорт командиру полка о том, что его умышленно травмировали, и что все нагло и радостно смеялись, и так далее. … На трёх страницах, зануда, накатал и всех туда приплёл, даже врача, то есть меня. Типа я ничего не сделал, а только осмотрел, не оказав помощи.

Здесь Самуилыч замолк, погрузившись в воспоминания. Мишка Биттер протянул ему полную кружку:

- Ну, а дальше, дальше то что? Как ты из Красной Армии то вылетел? За что?

- Дальше – допив и ставя кружку на стол - дальше, на следующее утро меня вызвал командир полка! А он у нас был колоритнейшей личностью. Представьте себе героя Гражданской войны Семёна Михайловича Буденного и его знаменитые, кавалерийские усы. Вот и наш полковник внешне сильно походил на маршала, только росточком был поменьше, зато усами – значительно маршала превосходил: густые, широкие, закрученные на кончиках чуть не до ушей. Усы – были предметом его особой гордости, любви и объектом тщательнейшего ухода. Вот значит, прибыл я к нему, доложился и он, поглаживая усы, говорит:

- Лейтенант, слушай приказ! Завтра к 17 часам представить мне … как это – он глянул в бумажку – акт обследования майора, в котором подробно описать повреждения и дать им оценку. Выполнять!

- Товарищ полковник, так товарища майора лучше отправить на экспертизу в город, я же не специалист, у меня нет …

- А-а-тставить разговорчики лейтенант! Советский военный врач все должен знать и всё уметь! Шагом марш выполнять приказ!

- Есть! – чётко ответил я и строевым шагом выкатился из кабинета.

Приказ этот меня сильно озадачил, потому, как я не имел ни малейшего понятия о том, как составлять такие акты, как определить тяжесть повреждений, а то, что нам преподавали на факультете, я уже давно позабыл. Для начала я подался к своему майору. Он как всегда был подшофе и сказал, что тоже ни бельмеса в этом не понимает. Потом помолчав, выпил еще грамульку разведенного медицинского и сказал:

- Вот, что лейтенант, а топай-ка ты в Город - и сказал мне адрес – в бюро судмедэкспертизы. Там тебе и скажут, как писать и как оценить. ПонЯл?

Я так и сделал. Доложил дежурному по полку и отбыл. Довольно быстро нашел Бюро судмедэкспертизы и первого кого там увидел, был мой сокурсник. Вот с ним-то я и обсудил проблему. Он выслушал и написал примерно так: «На верхнем и нижнем веках левого глаза имеется фиолетовый кровоподтек в форме замкнутого очка…» ну и так далее. И, естественно, определил это повреждение как самое легкое. Довольный и радостный я вприпрыжку подался в часть, всё написанное красиво оформил и на следующий день, ровно в 17 часов был в кабинете полковника.

- Ну, что, сынок, приказ …

- Так точно! Вот – и протянул ему свои бумаги. Он углубился в чтение, но вскоре я увидел, как лицо его стало багроветь, он запыхтел и вдруг как шваркнет кулаком об стол:

- Да как ты посмел, лейтенант, сравнить глаз проверяющего товарища майора с очком … Ты, что не знаешь, где у мужика очко…

- Да я …

- М-а-а-лчать! – взревел он - тебя … за такие … фокусы… на гауптвахту! Глаз с очком сравнить! А это что – ткнул он в бумаги - почему легкие повреждения? Это у тебя они легкие могут быть, а у проверяющего товарища майора они не могут быть легкими …

- Товарищ полковник, правила для всех …

- Отставить правила!

В общем я попытался полковнику все объяснить, но у него, как говориться закусило. Он ничего ни слышать, ни понимать не хотел и при этом нёс такую чушь, что я не сдержался и на одни его выкрик сказал, что у него весь ум в усы ушёл, раз до него элементарного не доходит.

Вот после этого я отправился на 15 суток на «губу». А по выходу – написал рапорт об увольнении. Тогда в середине 60-х, при раннем Брежневе уйти из армии было сложно, однако меня, почему то уволили легко.

- Как говорит наш доцент Зорин: «Нормальные люди в морге не работают» задумчиво проговорил Миша Биттер – и я был где-то с ним согласен. А вот после этого рассказа я подумал, а кто же из них нормальный – Самуилыч, или Полковник? И кто из них в морге работает?

- Да все нормальные, все, только каждый по своему – ответил Самуилыч. Все в мире относительно. Разве, с точки зрения обывателя может нормальным быть ну, например проктолог? Нет, конечно. И только потому, что он за день, 20 раз пальцем, пардон, в ж… человеку залезет. Или мужик-гинеколог с точки зрения мужей обследуемых им женщин - нормальный? Навряд ли!

- Стоп, стоп, стоп! – этот спор об относительности знаний и вообще относительности бесконечен - замахал руками Михаил - да, Самуилыч, ты рассказ закончил, или …

- Осталось последнее и самое смешное, но не для меня смешное, для Полковника:

- Когда я получал военный билет офицера запаса, то узнал, что за два дня до моего рапорта об увольнении, из Москвы пришел приказ о присвоении мне звания старшего лейтенанта. Вот теперь все!