Глава 4

Сквозь призму смерти

Владимир Величко

Миллионер Александр Филиппович Маркштадт торопливо, не глядя по сторонам, поднялся, да что там поднялся – взбежал! – на борт личного Фалькона. Флакона! – как иногда, будучи в хорошем настроении, он его называл. Впрочем, сегодня Маркштадт был сосредоточен, даже мрачен, и к шуткам не расположен. Быстро пройдя к своему столу, он устроился в кресле и коротко бросил секретарю:

- Пилотам – срочно взлет, мне диктофон! – и откинулся на спинку шикарного кресла Однако через несколько секунд он развернул штатив с экраном компьютера, где был микрофон и четким голосом продиктовал несколько писем, заметок, приказов и короткое резюме о прошедшем в столице форуме промышленников и предпринимателей. Отдельно сказал свое мнение о Президенте РФ как о человеке. И зачастую такие первые впечатления бывали наиболее верными. Закончив, Маркштадт ослабил галстук и не глядя протянул руку туда, где уже стоял стюард. Взяв с подноса большой фужер, он прикрыв глаза, неторопливо, мелкими глотками выпил содержимое. И сразу же к креслу Олигарха подошел мужчина и вопросительно глянул на него. Тот, не открывая глаз, бросил:

- Через десять минут!

Начальник охраны понимающе улыбнулся и пошел в свой маленький закуток у противоположного борта самолета. Он, многолетний начальник Службы Безопасности Олигарха, в далеком прошлом, полковник КГБ, знал, что ровно через десять минут и ни секундой позже, Олигарх откроет глаза и приступит к делу. И эта его способность не просто сидеть с закрытыми глазами, а именно спать, и всегда просыпаться секунда в секунду, поражала Полковника до глубины души, ибо именно такие, вроде бы мелочи, и давали понимание того, почему Олигарх стал … Олигархом, а уж кто-кто, а Полковник знал цену таким мелочам. Он в прежние годы даже пытался измерять точность таких «просыпаний» и всегда убеждался, что ровно за пять секунд до назначенного срока Олигарх откроет глаза, поправит галстук и скажет: «Я вас слушаю!». Так было всегда, но не в этот раз. Полковник уже взялся было за ручку дверки своей «секретки», как вдруг услышал:

- Евгений Иванович, вернись!

Он на секунду замер, решив, что ослышался, но оглянувшись, увидел, что шеф вовсе не спит, а пристально смотрит в его сторону. Полковник даже растерялся, настолько это было неожиданно. Такое нарушение устоявшихся ритуалов и привычек он видел всего…

- Доложите, что с Ольгой? – и Полковник, с трудом удержавшись от эмоций, сухо ответил:

- Несколько часов назад на выезде из Города … – и кратко, буквально за минуту изложил факты: взрыв,… огонь, … обугленные останки.

- Значит это все-таки правда… – пробормотал Маркштадт и, сгорбившись, закрыл ладонями лицо. Посидев так несколько минут, он выпрямился, снова откинулся назад, и тогда Полковник увидел его лицо. Это было лицо смертельно уставшего человека: отвисшие щеки, подрагивающие губы и капельки слёз в уголках. Слёз! За почти двадцать лет работы Половник никогда своего шефа таким не видел. Это было сродни тому, … тому, как если бы египетский Сфинкс, вытащив каменную лапу и подперев ею голову, громко заплакал. А Маркштадт, не обращая внимания на изумление собеседника, каким-то поскрипывающим, дребезжащим голосом сказал:

- Все началось с обмана, и вот чем все закончилось …, – он снова замолчал, глядя в иллюминатор на проплывающие внизу облака, и повторил:

- Да, с обмана! Она ведь после института начинала работать на Урале, инженером на крупном заводе. Она уехала туда, не ответив на мои предложения, уехала, не сказав мне ни слова. Я ей писал, но она не отвечала, я ей клялся в любви – она молчала. Она не ответила ни на одно письмо. Я съездил к ней, но Ольга встретила меня более чем прохладно! Я неделю ходил к ней, ходил за ней, а потом сказал себе: всё, хватит! Решил, что это конец. И это так бы и было, но вмешался Его величество случай! На наш профильный завод приехала делегация с того завода, где трудилась Оля. И в этой делегации был человек, знавший Ольгу, и тогда у меня возник план …, – Маркштадт снова немного помолчал и продолжил, – подлый, если честно сказать, план. Не буду в деталях… Просто этот человек создал Ольге невыносимые условия для работы, организовал бесконечные домогательства к ней неких сексуально озабоченных … существ мужескаго пола и различного возраста. И через пару-тройку месяцев он сообщил: приезжай, Филиппыч, твоя пассия у последней черты, … как бы чего с собой не сделала! В общем, Ольге деваться было некуда, и когда я – конечно же, совершенно случайно! – приехал туда, она, все бросив, уехала со мной. Вот так мы стали мужем и женой! – Маркштадт снова взялся за бутыль виски, не забыв взглядом пригласить и полковника, однако тот отказался:

- Я, с вашего позволения продолжу, – и, увидев, что олигарх не возразил, сказал – следствие по поводу взрыва авто и гибели двух людей …

- Двух? – удивленно спросил Маркштадт. – А кто второй?

- Второй? – задумчиво переспросил Полковник. – Следствие еще не установило. Да и оперативных данных пока нет, но, по информации моих ребят, это мог быть некий Волков …

- А, как же! знаю, знаю! Они, что вместе погибли? – спросил Олигарх, решительно вставая с кресла и вновь становясь тем, кем и был всегда: человеком, привыкшим отдавать приказы и не знающим слова «нет!».

- Еще что-то можете сообщить?

- Взрыв – дело рук профессионалов. Было применено специальное взрывное устройство, доступное лишь немногим.

- Что вы этим хотите сказать, господин Полковник?

- Да то и хочу сказать, что точно такое же взрывное устройство я видел в подразделении, которым ведает Агент, примерно … за десять дней до … сегодняшнего эксцесса.

- Вы хотите сказать, что это дело моих рук? Что это я отдал приказ устранить жену вместе с любовником? – спросил Олигарх, причем голос его был настолько ледяным, а глаза источали такой холод, что если бы тот самый Сфинкс все еще подпирал лапой голову, то он имел бы все шансы прославиться в веках как Сфинкс, вечно скованный льдом.

- В жизни бывает все: и жены мужей травят …

- … водкой! – хохотнул Олигарх.

- Да – согласился полковник. – В том числе и ей, родимой. Но и мужья жен убивают: режут, петельками и руками давят, тупыми предметами по головушке стучат или иными, более хитрыми способами.

- Например, специальными минами, да? – прищурившись, спросил Маркштадт.

- Или минами, – согласно кивнул головой Полковник, но если быть объективным – я не считаю, что за взрывом стоите вы, ибо у вас нет мотивов, вы не мешали друг другу, по крайней мере, внешне, – и, чуть подумав, закончил, – но оставлять без внимания наличие такого ВУ у Агента – нельзя! И вообще, с созданием еще одного подразделения в системе безопасности появилась дыра, а такого быть не должно! – довольно эмоционально сказал Полковник. Но Маркштадт махнул рукой и примирительно сказал:

- Ладно, не кипятись, Евгений Иваныч, и не принимай поспешных решений. Давай отложим этот разговор до … похорон, а пока есть для тебя важное дело: найди ходы к тем, кто проводит следствие – чтобы все знать из первых рук. В общем, мне нужна вся информация о … происшествии и в самые кратчайшие сроки! И еще! Постарайся придержать распространение этой информации, то есть СМИ ничего знать не должны, ну или самый минимум. Денег не жалей! – и, снова откинувшись на спинку, закончил:

- На этом все! Отдыхаем! Нам еще лететь да лететь! – Однако Евгений Иванович задержался и, когда Маркштадт вопросительно посмотрел на него, спросил:

- Простите, а Ольга Борисовна о вашей роли, вашем поступке там, … на Урале знала? – Маркштадт помолчал и коротко бросил:

- Нет!

Последующие два часа полета прошли спокойно, но Маркштадт и после приземления продолжал спать. И, пока самолет буксировали на стоянку, вся «свита» тихонечко, как мышки под веником, продолжала сидеть на местах, дожидаясь команды того, кто еще спал. Но вскоре к замершему в неподвижности Фалькону подкатил микроавтобус, на корпусе которого была широкая красная полоса и надпись «Следственный комитет РФ». Полковник быстро спустился к прибывшим, коротко переговорил и, вернувшись, постучал в каюту Олигарха:

- Александр Филиппович, приехал заместитель руководителя Областного Следственного Комитета генерал Пархоменко и просит вас уделить ему десять минут. Вскоре генерал поднялся на борт и скрылся в каюте. О чем они разговаривали, никто так и не узнал, а вот когда генерал отбыл, Олигарх вызвал Полковника и сказал:

- Все текущие дела, связанные с обеспечением нашей… – и он ткнул себя пальцем в грудь, – безопасности, передашь своему заму, а ты займешься …. Как ты давеча сказал? Стать Штирлицем? Вот и становись им – езжай к дяденьке-генералу, который только что от меня вышел ….

- Я знаю, кто он и знаю, кем работает! – довольно резко ответил полковник. – И что я там буду делать?

- Делать? Что я там буду делать… – словно пробуя слова на вкус, проговорил Олигарх и, резко повернувшись, сказал:

- Дело в том, что у следствия появились сомнения в личности погибших. А посему надо нажать на генетиков, чтобы они бросили все дела и занялись только генной дактилоскопией нашего случая, – и, видя на лице Полковника весьма кислое выражение, закончил, – в конце концов, деньги на лабораторию и я давал, и немалые, так что, пусть отрабатывают! А мы в это время… – но тут открылась дверка кабины пилотов, и командир сказал:

- Александр Филиппович, сейчас самолет отбуксируют на дальнюю стоянку …

- Понял, понял … собираемся! Господа путешественники, – обратился он к персоналу, – требуют освободить наш Флакон. То есть, опорожнить. На сборы – шесть минут! – Александр Филиппович Маркштадт спустился с трапа последним, глянув на едва сереющее небо, вздохнул и тихо произнес:

- Неужели Ольга все-таки … – но окончание фразы никто не расслышал, ибо она потонула в неожиданном рыке двигателя какой-то винтокрылой машины.

Читать далее "Глава 5" ⇒