Эпилог

Последний полет Ворона (детектив)

Владимир Величко

История эта наделала много шума и, выплеснувшись на экраны центрального телевидения, едва не привела к международному скандалу. В Городок нагрянуло ФСБ и трудилось, не покладая рук, в поте лица, выявляя … Правда то, что они выявляли и выявили ли, для широких слоев общественности осталось неизвестным. Кроме того, Городок трясли и представители Следственного Комитета из самой Москвы. Итоги этой тряски до этих самых широких слоев общественности тоже не довели. А еще Консул Ея Величества Королевы почтил своим присутствием – на целых два часа почтил! – наш захолустный сибирский Городок. Правда, консула мало кто видел, ибо здоровенные хлопцы, охраняющие приближенную к монаршему телу персону, не подпустили к ней даже мэра Городка, на что тот смертельно обиделся и всю ночь со среды на субботу заливал обиду «лехкими спиртными напитками». Когда же страсти немного поутихли, и все вернулось в привычное русло, стало известно, что дело об убийстве гражданина Ворона передали в ФСБ, объединив его с делом об убийстве Лже-Ворона. Убийца же – бывший сотрудник полиции Р.К. Куров выздоровел, так как пуля из пистолета Калмановича попала в ногу, раздробив коленный сустав. Лечили его в закрытой больнице для спецконтингента. После его излечения начались активные следственные действия, длившиеся очень недолго, ибо, когда следователи ФСБ, потирая руки, кинулись изымать банковские карточки и предъявлять их как главную улику, оказалось, что открыты они были давно и совсем на другие фамилии, а потому привязать их к Курову было невозможно. После этого дело об убийстве лже-Ворона выделили в отдельное производство и оно плавно вернулось на «дослед» в подразделение подполковника Калмановича. А какому, извините, начальству нужен явный «висяк»? Курову светил червонец, а то и больше, и все дело шло к триумфу правосудия, но он – триумф – так и не настал. Бывший капитан уголовного розыска внезапно умер в камере. Как говорили, от острого инфаркта миокарда. Судмедэксперт Огурцов к исследованию трупа отношения не имел, ибо экспертиза тела проводилась в Областном Бюро судебно-медицинской экспертизы.

Женщину-блондинку так и не нашли. Следователь Середа пролежала в больнице чуть не три месяца – перелом срастался очень плохо. После выписки она прошла тест на «детекторе лжи». Его результат так же остался неизвестен, но коль она приступила к работе, то, видимо, все было в порядке. Вот только доктор Огурцов знал, что у человека, перенесшего тяжеленную черепно-мозговую травму – он всегда недостоверен. Особенно вскоре после травмы.

Примерно через месяц после выписки Анна приступила к работе и по делам пришла в отделение Огурцова. Там, обговорив кое-какие экспертные дела, они сели поболтать. Вот тогда он и обратил внимание на далеко не цветущий вид Анны:

- Болеешь еще, что ли? – спросил он, разливая чай.

Анна немного засмущалась и, чуть поколебавшись, сказала:

- Ты – врач и, надеюсь, все между нами останется? – и, увидев кивок доктора, продолжила. - Понимаешь, Дима, у меня уже беременность четыре месяца…

Доктор быстро мысленно посчитал и спросил:

- Надеюсь, вы с мужем ребенка еще перед аварией состряпали, а не после? Не в больнице же? Не тогда же, когда ты про Ворона бредила? – с некоторым удивлением спросил доктор.

- Да ну, скажешь тоже. Последний раз у нас это было месяца за полтора до аварии. Он на учебе же был, помнишь? И приехал, когда я уже в реанимации отдыхала.

- То есть ты с кем-то ….?

- Ты что, с ума сошел? Не была я ни с кем …

- А что тогда? Ветром надуло?

Анна некоторое время молчала, а потом неохотно ответила:

-Ты знаешь, я понятия не имею о том, как я забеременела. Остается думать, что кто-то в больнице …. когда я была без сознания …

Вот примерно такой разговор состоялся у судмедэксперта Огурцова и следователя Анны Середы, перенесшей совсем недавно тяжеленную травму! Вскоре Анна ушла в декретный отпуск и в положенный срок родила мальчика. Младенца доктор Огурцов увидел, когда тому был уже месяц. Вернувшись, домой после вечеринки, он долго вспоминал странное родимое пятно на щеке мальчика. Такое же – или очень похожее – он видел еще у кого-то! Вот только у кого. У кого?

А потом он вспомнил! И после этой догадки, озарившей голову доктора ранним утром, его целый день трясла нервная дрожь, закончившаяся только к вечеру, да и то, после принятия «лекарства». Правда доза для прекращения нервной тряски, потребовалась повышенная. И все равно, с тех пор его не покидает одна мысль: «Неужели это все-таки Анна? Неужели это она …» А еще он ждет: кто следующий догадается про родимое пятно, ибо он рассказать о своих догадках не может - medicinae secretum!