Глава 2

Последний полет Ворона (детектив)

Владимир Величко

Рабочий день начинался как обычно. К девяти утра все сотрудники были на работе, как всегда собрались в приемной Руководителя Следственного комитета и, прохаживаясь по просторной приемной, с недоумением посматривали друг на друга. И их можно было понять: никогда еще Руководитель не опаздывал. Как минимум за полчаса до начала рабочего дня всегда был на месте, а сейчас…

- А может он в Город уехал ? – спросил следователь Алексей Леонов.

- Да какой Город …. Я ему уже два раза звонила на мобильник и ничего. Один раз сбросил, а теперь он вообще недоступен! – сказала секретарь, хотела еще что-то добавить, но вдали хлопнула входная дверь, и они поняли – Руководитель прибыл:

- Вот, не только мне все время опаздывать, но и …, – начал было Алексей, но распахнулась дверь и вошел Антон Калманович – Руководитель межрайонного отделения следственного комитета. Был он невысок, быстр в движениях. Его волевое лицо ничего не выражало:

- Заходим, – сказал он, открывая кабинет, …- быстрей, быстрей! – и, когда все зашли, он, не садясь за стол, сказал:

- У нас ЧП. Два-три часа назад наша следователь Анна Середа попала в ДТП по дороге в Петровский район …. – начал, было, он и недовольно поморщился, когда громко ахнула молодая следователь Ольга Косова и при этом так крутанула головой, что веер ее волос ярко вспыхнул золотом под лучами утреннего солнца, льющегося из окна.

- Так, – пожевал он губами, – все эмоции в сторону, а ты, Ольга, для укрепления нервов, срочно мотай в больницу, в реанимацию. Анну туда только что доставили. Там выясни, что с ней и мне перезвони. С собой возьми полицейского, а лучше оперативника. Быть там неотступно, пока …. В общем, пока не скажу.

Потом, повернувшись к своему заму Валентину Бабурину, сказал:

- Мы с тобой едем на место автоаварии – там пока дорожно-патрульная служба. «Важняк» из Города, наверное, уже выехал. Да еще и из соседнего района приедет следователь…

- Постой, постой, – недоуменно перебил его Валентин, – а причем здесь «важняк»?

- ... «важняк» еще не самое главное. Из Управы едет еще и служба собственной безопасности, – мрачно добавил Калманович, – и, чуть помолчав, сказал:

- Середа в реанимации и что с ней – я еще толком не знаю, но будем надеяться на лучшее. Косова выяснит и доложит. Дело в другом – мало того, что следователь в реанимации, а дело в том, что в ее машине обнаружен труп. Вот потому-то все в Городе и переполошились.

- Во, как! – с удивлением сказал Валентини. – Что за труп? Установили?

- Пока нет, – ответил Калманович, набирая чей-то номер, – мужчина средних лет, открытая черепно-мозговая травма.

- Дмитрий Иваныч, – сказал Антон в трубку, – срочно собирайся, у нас беда …. ах знаешь уже? …. так, … так, … какой прогноз? … черт побери! Мы с Валентином минут через десять за тобой заедем. Собирайся! – и, положив трубку, сказал:

- Наш экспертный Огурчик оказывается уже в курсе произошедшего. Только что из реанимации пришел. У Анны закрытый перелом левого бедра и ушиб головного мозга тяжелой степени, ну и много ссадин и поверхностных ран. Пока она без сознания. О прогнозе доктора говорят с осторожностью. Все, поехали! Нам надо бы все осмотреть до приезда начальства.

* * * * *

- Интересно… – сказал в раздумье доктор Огурцов, разглядывая валявшуюся метрах в пятидесяти от дороги разбитую машину Анны, – абсолютно ровное место, прямая дорога. И она никогда не гоняла бездумно – 100км/час – предел того, что она себе позволяла. А ведь смотри, Валентин, как далеко улетела машина. Здесь сотней километров и не пахнет.

- Иваныч, займись лучше своим прямым делом! – нетерпеливо сказал подошедший Руководитель Следственного Комитета. – Пошли труп осматривать, а?

- А я, между прочим, своим прямым делом и занимаюсь – обстоятельства причинения повреждений изучаю. А труп не убежит…. Где, он, кстати? – спросил доктор, и они втроем полезли по снегу к покореженной, валяющейся вверх колесами, машине следователя Середы.

Когда Огурцов со следователями подошли, то увидели труп мужчины, лежащий на снегу рядом с автомобилем. Его вытащили сотрудники дорожно-патрульной службы в надежде, что он еще жив. Но, увы, увы!

- Ну, что? Начнем? – спросил доктор, – кто писать будет?

- Да, пока никто. Мы – не имеем права, полиция – тоже. С минуты на минуту подъедет следователь из соседнего района, он и проведет осмотр, – сказал Калманович и, глянув в сторону дороги, продолжил, – да вот, кажется, он и приехал. Так что, начинайте.

- А вы?

- А я вокруг поброжу, осмотрюсь. Может, что и найду.

* * * * *

Следователь Косова и участковый Гуртовой прибыли в больницу уже через двадцать минут. В приемном покое им дали халаты, они переоделись, а потом, глядя друг на друга, непроизвольно, несмотря на всю серьезность момента, рассмеялись. Если миниатюрная Косова могла обернуться полами белого халата минимум два раза, то на довольно-таки дородном опере он едва-едва застегнулся. Ну и рукава, соответственно, усугубляли комическую картину! Так, поглядывая друг на друга и улыбаясь, они поднялись на этаж реанимации. Как и ожидалось, их сразу же перехватила церберша в звании санитарки реанимационного отделения и, не слушая никаких доводов, к палатам с больными не пропустила. Вскоре подошел врач-реаниматолог и провел их в ординаторскую:

- Ну, что я вам могу сказать? Основное – это черепно-мозговая травма, хотя переломов костей черепа не обнаружили пока. Перелом левого бедра – это поправимо. В целом, прогноз – скорее благоприятный, чем неблагоприятный. Так что будем лечить, будем ждать. Из Города сегодня нейрохирург приедет, соберем консилиум….

- Доктор, а можно хоть одним глазком на Анну Ивановну глянуть? – спросила Ольга.

Врач чуть поколебался, а потом сказал:

- Ладно, … пойдемте, я вас отведу, но вы только сквозь двери … одним глазком, хорошо? – и, уже ведя Ольгу по коридору, он, как бы про себя, сказал:

- Тем более что она без сознания, …контакту не доступна.

У высокой белой, сплошь из стекла и пластика, двери врач остановился и, ткнув пальцем вглубь комнаты, сказал:

- Вот, смотрите, но туда ни ногой! – и, повернувшись, пошел к себе, в ординаторскую. Гуртовой, мельком глянув в палату, быстро догнал врача, и они ушли, о чем-то разговаривая. Ольга же стояла и смотрела на коллегу, старшую по возрасту и званию и с первого взгляда ничего особого-то и не было видно: «Разве что скелетное вытяжение, а так… ну, лицо бледное, ну, щеки ввалились …. Да и то, не уверена», – так думала следователь следственного комитета лейтенант Косова. Когда вернулся врач-реаниматолог, Ольга встрепенулась и спросила:

- А мне кажется или она на самом деле временами что-то бормочет?

- Да, – мельком глянув в палату, сказал доктор. - Она все про Ворона какого-то повторяет …

- Ворона? – удивленно глядя в палату, переспросила следователь.

- Ворона? – тоже удивился подошедший участковый.

- Да, про Ворона. Но вы не думайте ничего такого. Просто это известное стихотворение Эдгара Алана По про Ворона, который влетел в комнату и что бы поэт у него ни спросил, тот отвечал одним словом: - Никогда! Вот и ваша коллега то слово «Ворон» повторяет, то слово «Никогда», а пару раз слышал, как она это слово произносила на английском: «Nevermorе!» Вот и все.

Пока Ольга шла по длинному коридору реанимационного отделения, пока спускалась на первый этаж, ей вспомнилось стихотворение про реанимацию, вернее, отрывок из него:

Вновь звон помойного ведра
И боль! Такая боль!
И бесконечный крик: «Сестра!»
Возникнет сам собой.
На капли капельниц смотреть…
И боль! Такая боль!
Здесь постоянно жизнь и смерть
Ведут открытый бой…
Приборов чутких провода …
И боль! Такая боль!
Не угасай, моя звезда!
Спасай меня, любовь! (*)

Она и сама не могла сказать, почему его вспомнила. Видимо, слова доктора об английском поэте так подействовали.

Внизу она позвонила Калмановичу и доложила о состоянии пациентки. Тот молча выслушал информацию и разрешил ей ехать на работу.

* * * * *

То ли от того, что следователь был немолод, а потому обстоятелен и крайне нетороплив, то ли от того, что Огурцов никак не мог сложить в единое целое обнаруженные на трупе повреждения и обстоятельства, при которых они могли быть получены, но осмотр затянулся надолго.

Но конец бывает всегда, везде и всему – в том числе и такому увлекательному делу, как осмотр трупа на месте его обнаружения. Когда хмурый Огурцов складывал свой экспертный чемоданчик, подошли Калманович с Валентином и перебросились парой слов со следователем. Затем Антон спросил Огурцова:

- И каковы, доктор, ваши мысли по поводу …?

- … и без повода, – хихикнул, как всегда смешливый, Валентин.

Огурцов долго не отвечал, щурясь, разглядывая взошедшее, не по-весеннему яркое, солнышко, затем неохотно сказал:

- Мое мнение – сугубо предварительное, конечно! – заключается в том, что гражданин, который помёрши лежит на снегу, – и Огурцов махнул рукой на то, что еще недавно было импортной и довольно престижной легковушкой, – никакого отношения к разбитой машине не имеет!

- Поясни, – недоверчиво сказал Калманович.

- Хорошо. Вот его повреждения: вдавленный перелом теменной кости, кровоподтек под левым глазом и вот, – Огурцов снял с тела покрывало и продемонстрировал руки мертвого человека. На уровне запястий там отчетливо виднелись циркулярные и неравномерные ссадины….

- И на что это, по-вашему, похоже?

- На следы от наручников? – сухо спросил Калманович, – откуда?

- Не знаю, откуда, знаю, что наручники были! И лаборатория это подтвердит. А откуда? – спросил Огурцов и сам же ответил, – Ну, может, следователь Середа в своей машине перевозила арестованного в наручниках…

- Ну, ерунды-то не говори, – хмуро ответил Руководитель.

- А почему ерунды? – уже улыбаясь, спросил Огурцов, – мало ли какие делишки могут подчиненные за спиной начальника обтяпывать?

- Ты что городишь? – злобно сверкнув глазами, буквально прорычал Антон, впрочем, тут же взял себя в руки и, погасив эмоции, спросил: – А почему труп не имеет отношения к машине? Поясни.

- Ладно, поясню. Вот смотрите, какие повреждения обнаружили в больнице у Анны Ивановны: множественные ссадины кожных покровов, мелкие ранки, обширный след от ремня безопасности, не говоря уж о переломе и черепно-мозговой травме – то есть, глядя на нее, сразу скажешь, что ее месило в мясорубке многократно перевертываемой машины, А у него, – и Огурцов показал на труп мужчины, – всего-то ничего. Не похоже, что они вертелись в одной машине. Ну и еще одно – трупные явления у мужчины не совпадают по времени с автоаварией. Он умер раньше, чем была авария. Вот мое мнение. Да, и еще, – спохватился Огурцов, – вот в затылочной области у него вдавленный, по сути дырчатый, перелом кости почти правильной квадратной формы. То есть – воздействие предмета типа молотка. Ищите, обо что он мог так удариться. Найдете – значит, ударился. Не найдете – значит его молотком, ну, или чем-то похожим, шарахнули по голове! Благо свойства и размеры перелома подозрительно подходят под форму бытового молотка.

- Вот так-так, – переглянулись руководитель и его заместитель, – но это значит ….

- … это значит, что приехало Областное начальство, – и кивнул в сторону дороги, где тормозили два микроавтобуса с красной полосой по борту и надписями «Следственный комитет РФ». – Пошли … сдаваться? – обратился он к коллегам.

И они отправились к начальству, а доктор Огурцов, неторопливо уложив свои вещи, пошел к машине, на которой и приехал.

- Где врач? – вдруг услышал он зычный и явно начальнический голос. – Где Эксперт?

Доктор Огурцов оглянулся и увидел в метрах десяти группу людей в погонах и среди них полковника. Лицо его было красным и злым. Он смотрел в сторону Огурцова:

- Эксперт, доложите о результатах осмотра трупа и своих выводах!

- А вы, простите, кто? – вежливо спросил судмедэксперт Огурцов.

- Это заместитель Руководителя …. полковник юстиции… – ответил кто-то из свиты. Вы должны доложить ….

- Я ничего и никому – в том числе и вам, полковник, – не должен, а докладывать о трупе? Свое мнение о трупе, повреждениях и причине смерти я сообщил в соответствии с УПК процессуальному лицу – следователю. И он это зафиксировал на бумаге, так что у него и спрашивайте, и прочитайте, – мрачно ответил Огурцов и, повернувшись, ушел в машину.

Доктор Огурцов терпеть не мог подобного высокомерно-хамского обращения и, зачастую, отвечал адекватно, хотя порой жалел об этом и тогда думал: «Лучше бы ты промолчал, Дима, все полезней для нервов, а может и для зарплаты». Однако, раз за разом сталкиваясь с проявлениями начальнического высокомерия, всё повторял снова.

Следующее утро началось со звонка. Мужчина, представившийся следователем следственного комитета из Области, категорически запретил вскрывать труп погибшего без его присутствия. Это было неприятно, так как ломало все планы, да и была высока вероятность, что он приедет за пять минут до конца рабочего дня. Для страховки Огурцов перезвонил Калмановичу и узнал, что такой «важняк» на самом деле существует и что дело взаправду передали ему. Огурцов чертыхнулся, разделся и пошел пить чай. Но не успел он сделать и пары глотков, как позвонили из реанимации и сказали, что больная Середа пришла в сознание. Огурцов, бросив все дела, помчался в реанимационное отделение. У постели Середы уже сидел ее муж – полицейский из отдела, тоже старый знакомый Огурцова. Он с большим неудовольствием встретил появление Огурцова:

- И на фига приперся? Ей отдыхать надо.

- Ну, во-первых, проведать и сказать, что все будет хорошо и потом … – он, взглянув на Анну, начал было:

- Ну, ты молодец, неплохо выглядишь, – но Анна его перебила:

– Ага, ври больше. И я ничего не помню…

- Что? Совсем, совсем?

- Да, совсем ничего. Помню, как утром вышла из подъезда и … все. Пришла в себя в реанимации, а муж, – она показала на мужа, – сидит рядом, И в памяти все стёрто … уже вспоминать пыталась, но глухо. Только помнится поле белых одуванчиков и мёрзнущая нога … и больше ничего! И при чем здесь одуванчики?

- Ладно, твои коллеги придут и все тебе расскажут ….

- А мне муж уже все рассказал, – ответила она и кокетливо поправила свои пышные русые волосы, – но я понятия не имею, кто мог со мной ехать в машине.

- И ладно, и успокойся. Разберутся. Ты только не волнуйся, – и, помахав рукой, ушел к себе в отделение.

Вернувшись к себе, он увидел следователей районного комитета – Калмановича и Бабурина. Вопреки ожиданиям они выглядели весьма спокойными и с явным удовольствием пили халявный чай.

- А что цветём? Размотали вчерашний случай?

- Да, ну его, этот случай! Его другие пусть разматывают. А нам достаточно того, что Анна пришла в себя, что угрозы для ее жизни нет и что труп из машины к ней отношения не имеет. Вот и радуемся!

- А что по вскрытию? Когда приедет ваш «важняк»?

- Сейчас эксперт-криминалист приедет, качественно пальчики откатает и начнем … благословясь, а то ведь работы много?

- Да не то что бы много, но … То есть, личность пока не установили?

- Не-а, не установили. Пошли?

Когда вскрытие уже заканчивали, приехал тот самый «важняк». Вопреки сложившемуся после утреннего разговора мнению, приехавший оказался вполне нормальным и адекватным мужчиной, без всякой заносчивости. Он очень внимательно выслушал результаты исследования трупа, задавая очень грамотные вопросы, рассмотрел все фотографии и, забрав все то, что судмедэксперт изъял у трупа – увез в Город, в различные лаборатории Бюро для проведения дополнительных исследований. И потекла лабораторная и оперативная работа.

Читать далее "Глава 3" ⇒